Дом Божий на Земле*

В прошлые столетия, когда постройки были, в основном, малоэтажными, высокое здание храма, словно парящее над ними в небесах, поражало воображение и вызывало в сердцах благоговейный трепет. Сегодня светская застройка значительно «подросла» в высоту и по габаритам, и храм уже не возвышается над жилыми домами, а прячется в их тени.

И перед современными зодчими, проектирующими церкви, стоит невероятно сложная задача. Ведь храм – это «портал в иное измерение», Дом Божий на Земле, и, значит, в том числе и своим обликом должен восхищать современного человека. И при этом – вписываться в русло преемственности художественных традиций, и в окружающий городской пейзаж. Быть воплощением канона богословских идей и одновременно в его облике должен чувствоваться стиль и чувство меры.

О том, как сегодня строят православные храмы и можно ли считать их прямыми наследниками старинных памятников архитектуры, мы спросили у архитектора Дмитрия Остроумова, который вот уже более 10 лет проектирует церкви, которые строятся в нашей стране и за рубежом.

– Я учился на архитектурном факультете, и ближе к старшим курсам стал искать свое направление в архитектуре и в целом свое место в жизни. Признаюсь, было удивительно, когда ищешь смысл жизни, найти его именно в православной духовной парадигме. В наши дни у людей много самых разных предрассудков по поводу Церкви и ее традиции... Какого-то целенаправленного движения с моей стороны не было, все получилось словно бы случайно. В 2008 году один священник обратился ко мне, студенту 4 курса, и попросил спроектировать маленький деревянный храм. Он был частью большого храмового комплекса. А так как у меня как раз была подготовка диплома, этот комплекс под Минском, в Колодищах, стал моей дипломной работой. С этого все и началось. Я тогда учился на кафедре дизайна архитектурной среды и параллельно в иконописной школе: мне было интересно как духовный мир может открываться в изобразительном искусстве, и я даже думал, что буду заниматься не архитектурой, а иконописью. Но появился заказ на один храм, потом на второй, третий… Верующий человек всегда ищет, чего от него хочет Бог, оказалось что Его воля открывалась именно в этом направлении. Позже я заочно поступил в Московскую духовную академию, стал развиваться и в богословском образовании. Со временем образовалась мастерская. Были и есть также светские заказы. Однако, наша команда, в основном занимается именно сакральным искусством и архитектурой, лишь изредка беря какие-то коттеджи, или иные здания.

– Если взять срез того, что сейчас строится в мире (я имею в виду храмы вообще, не только православные), то в основном это, конечно, архитектурные цитаты из прошлого. Особенно – и это моя большая боль – когда храмы проектируют люди, совершенно не сведущие в церковной архитектуре: какие-то проектные организации, которые сегодня проектируют торговый центр, потом коттедж, потом казино, потом храм или магазин – все это в одной череде. На мой взгляд, сакральной архитектурой и искусством должны заниматься люди, которые живут в этой традиции и имеют хоть какое-то богословское понимание храмового зодчества. Когда человеку нужна икона, скорее всего, он пойдет к иконописцу, а не к светскому художнику, который сегодня пишет «обнаженку» или пейзаж, а завтра – икону. Так же должно быть и в храмовой архитектуре.

– Для архитектора, который занимается храмовой архитектурой, очень важно сперва изучить архетипы сакральной архитектуры как таковой. Причем разных культур. Что такое сфера, как отображается образ неба в куполе храма (купол ведь – принадлежность не только православных храмов, он встречается и в мусульманской, и в ведической культуре). Что такое квадрат как образ тверди земной. Как он раскрывается в архитектуре. Ведь храм – это не просто дом с круглой крышей. Купол храма – это образ неба, а его основание, квадрат – это образ земли. Храм – очень многозначный символ, объединяющий земное и небесное: то, как высшие богословские понятия раскрываются в образах нашего мира. Прежде всего, это символ всего видимого мира, образ мироздания. Также храм – это символ Церкви. Церкви не как организации, а как богочеловеческого организма. И, наконец, храм олицетворяет собой собственно человека: у него тоже есть голова (купол) и сердце (алтарь). И все эти символы должны гармонично сочетаться в облике строения. В этом, помимо эстетики и конструктива, – задача архитектора.

– В принципе, светский архитектор может сделать неплохую копию понравившегося храма. Или вариацию на его тему. Он видит: тут должен быть притвор, там – алтарь, здесь – центральная часть. Взяли, скомпоновали… У кого-то даже неплохо получается, если человек чувствует пропорции. Но часто, видя современные храмовые постройки, думается о том, что лучше бы просто точно скопировали, чем придумывали что-то новое, потому как это новое не всегда, мягко говоря, удачное.

– Прежде всего в храме должна быть красота, и человеку, когда он приходит в Церковь, должно быть там хорошо. Бог творит мир красивым, и Красота – одно из имен Божьих. Существует даже целое направление в религиозном искусстве, которое называется теоэстетика, оно изучает богословие Красоты. Храм должен отражать эту Красоту, а уж вслед за этим – прочие богословские основания. Эта Красота разрушается из-за перебора с декором или, допустим, искажения пропорций, не к месту использованной символики – а это частые ошибки проектировщиков, которые не вполне понимают, что именно они проектируют. А хуже всего бывает, когда какой-нибудь «промстрой» берется за храмы – стеклянные барабаны, вентфасады: людям хочется что-то новое сделать. Сделать-то можно, но это будет ну никак не храм. Даже если сверху поставить главку с крестиком.

– Чтобы иметь возможность заниматься творчеством в рамках традиции, надо изучить историю развития религиозного искусства и храмовой архитектуры от самых ранних, еще дохристианских времен, знать, как это было в раннем христианстве, в Византии, как это было в славянских странах, к чему мы пришли на пороге революции – как раз тогда в храмовой архитектуре Российской Империи появился очень интересный неорусский стиль. Собственно, на нем и закончилось развитие храмовой архитектуры на этой территории. Вместе со знаниями к человеку приходит насмотренность. И появляется способность совместить понятийную богословскую составляющую со стилем, историей, традициями – и это дает огромную широту для творчества. Потому что все эти бесконечные копии копий, симулякры, – то, что мы имеем сегодня в основной своей массе в храмовой архитектуре – людям давно надоели, да и есть ли в этом жизнь?..

– У современного человека визуальное преобладает над вербальным. Мы привыкли видеть постоянно меняющиеся картинки – рекламу на экране телевизора, значки и иконки на экране смартфона или компьютера. Мы живем в визуальном мире, это диктует свои правила. И, конечно же, церковному искусству надо уметь следовать в том числе и за этой визуальной парадигмой. А современный человек очень чуток в этом отношении. То есть помимо заложенной в образ храма символики уметь создавать просто комфортное для человека пространство, где на него не давит потолок, нет обилия позолоты и кучи орнаментов, которые отвлекают от молитвы. Да, строительство православных храмов – искусство традиционное, но традиция эта живая и развивающаяся. Можно сказать, что и в ней есть свои направления, своя мода.

– Конечно. Он должен себя ощущать иначе. Он должен чувствовать, что попадает в иное измерение – в Дом Божий, который призван быть божественным откровением в нашем мире. Главная задача архитекторов и художников – поймать эту идею и воплотить ее в форме и визуальных образах. Сейчас среди архитекторов идет много обсуждений того, что такое каноничность в церковном искусстве. На мой взгляд (как я уже говорил), важно понимать, что помимо богословских оснований есть еще такие Божьи имена, как Красота, Мир, Благо. И все это очень важно стараться выразить в облике храма. А если все каноны соблюдены – престол, алтарь, иконостас, по стенам иконочки развешены, но нет Красоты и Гармонии, такой храм не будет каноническим. Можно возразить: красота и гармония субъективны. Для этого и нужно сверяться с древними образцами: это общепризнанные формы Красоты. Также всегда важна некоторая аскетичность в сакральном искусстве, чтобы эта высшая Красота не была спрятана за украшательством и красивостью, и чтобы молитвенное умозрение человека свободно проходило через видимые образы мира к духовным первообразам.

– Самого любимого храма, наверное, нету – или, вернее, каждый любим по-своему. Мы каждый раз в мастерской на столько погружаемся в текущие проекты, что будто каждый раз влюбляемся по-новому. Очень близка сердцу работа над храмом святителя Спиридона Тримифунтского над которым мы работаем в последнее время. Любой храм посвящен Богу, но есть еще и второе посвящение – в честь какого святого или праздника освящается престол. Это во многом определяет облик храма. Святитель Спиридон – древний святой, который жил в 4 веке нашей эры, соратник Николая Чудотворца. Его мощи находятся в храме на острове Корфу (это юг Греции), который называют греческой Венецией. И минский храм будет иметь в своей архитектуре отсылки к образам и греческих храмов, и итальянской архитектуры. Например, колокольня, которую мы уже спроектировали, будет цитатой колокольни с острова Корфу. Но остальная архитектура будет отличаться – там будут элементы византийской традиции, черты модерна и даже древнебелорусской православной архитектуры (мы вдохновлялись Коложской церковью в Гродно и обликом храма Архангела Михаила в Сынковичах).

– Заказчиком обычно выступает священник. В начале работы облик храма определяет то, на сколько людей он рассчитан: скитской храм на десять братьев и собор на тысячу человек в столице требуют разных архитектурных решений. Часто при выделении земли строго прописываются габариты постройки – площадь, высота. С заказчиком обсуждается стилистическое направление, в котором он видит строение. Многое определяет место, где будет стоять храм и тот святой, в честь которого он будет освящаться – это тоже диктует настроение. Когда мы с заказчиком приходим к общему видению облика храма, начинается работа над эскизами. Кроме богословских оснований, современный храм требует определенного бытового комфорта и служебных помещений, таких как комната матери и ребенка, трапезные, комнаты для уборочного инвентаря, ризницы, пономарки, инженерные помещения – и все это надо совместить в одном объеме. На этом этапе часто планировка меняется – это творческий процесс с карандашом в руке. Здесь же определяется основной объем и рисуются фасады. Следующий этап – создание чертежей и 3D-модели храма. Итогом первой стадии проекта становится большой альбом – фасады, разрезы, генплан, посадка на местности, визуализации. Этот альбом согласовывается с правящим архиереем (в случае Минска с митрополитом) и в Комитете архитектуры. Потом начинается следующий этап: отопление, вентиляция, электрика, конструкторские решения. Подключается множество специалистов. Результатом этой работы становится толстая, высотой в 20 см, пачка чертежей, которые проходят государственную экспертизу. Далее получается разрешение на строительство и начинается возведение храма.

– Конечно. При возведении храма необходим авторский надзор. Опыт стройки показывает, что в противном случае строители, скорее всего, сделают что-нибудь не так. И тогда заказчику придется либо смиряться с тем, что сделано не так, либо вкладывать средства в переделку. Поэтому сейчас мы активно развиваем и свою производственную базу, чтобы была возможность предложить изготовление всего спектра интерьерного и экстерьерного декора из камня, дерева, металла, стекла, композитных материалов. Комплексный подход очень важен. Когда один делает одно, другой – другое, у архитектора был третий замысел, в итоге пространство «разваливается», а красота и гармония, изначально заложенные в проект, могут нарушиться.

– Все зависит от финансирования. В целом, за два года за можно построить большой храм. Конечно, что касается интерьерных работ, тут спешка всегда в ущерб качеству. Тем более, что интерьеры требуют больших объемов ручной работы. Когда мы работаем с камнем или деревом, то на станке ЧПУ вырезаем основные формы, а потом, чтобы это не выглядело машинной резьбой, нужна ручная доработка. Проще всего было бы загнать программу в станок, вырезать необходимую деталь и отдать заказчику. Кого-то это устраивает, но если мы делаем здание для Бога, важно вложить в него душу и усилия. В старину храм был жемчужиной, туда вкладывались огромные средства, а мастерам, случалось, даже отрубали руки и выкалывали глаза, чтобы они не повторили такой красоты. Средневековые нравы, что тут сказать… Сейчас инвесторы в основном вкладывают деньги в торговые центры. Ну, а храмы строятся «между делом». Когда начинается гонка: «Быстрее-быстрее!», когда постоянно урезается финансирование – можно ли создать что-то красивое?

– Разумеется, мы не единственные. Но в Беларуси таких архитекторов очень немного. У нашей мастерской «Прохрам» есть компаньоны в России. У нас крепкий творческий союз с Гильдией Храмоздателей, который помогает развиваться и существовать. Потому что очень легко войти в свою ремесленную парадигму и копировать свои же работы, штампуя «клонов». Нам это не интересно. Иногда нам звонят и спрашивают, продаем ли мы готовые проекты. Приходится объяснять: храм как человек – его нельзя клонировать. В нем есть душа. Он должен родиться. А не просто – тут храм построил, там такой же, и еще, и еще. Это подмена. А ведь антихрист – это и есть дух подмены, когда подлинное, живое, настоящее, красивое заменяется бездушной копией. Антихрист – это не чипы, электронные документы, не три шестерки и не сатанинские обряды какие-нибудь. Это тот, кто подменяет собой Христа, тот кто не против Него, а вместо Него, и эта подмена может быть очень тонкой. Если в церковном искусстве появляется эта подмена, Красота и подлинность заменяется украшательством и копиями, «штамповкой» в которой нету жизни и нитрид-титаном вместо золота или меди, я считаю, это недостойно Бога.